Мид, Маргарет (1901—1978), видный американский этнограф. Исследовала отношения между различными возрастными группами в традиционных (папуасы, самоа и др.) и современных обществах, детскую психологию с позиций т.н. этнопсихологической школы. Явилась первым этнографом, для которой мир детства стал основным предметом изучения. Собрала огромный материал о социализации детей в примитивных культурах, в частности, народов Океании. 
Ряд новых научных идей — о природе родительских чувств, соотношении материн-ских и отцовских ролей, происхождении мужских и женских инициации. Различала в че-ловеческой истории три типа культур с точки зрения характера трансляции опыта между поколениями. Постфигуративные культуры — дети учатся у своих предков. Так, в патри-архальном обществе, опирающемся на традицию и ее живых носителей, стариков, от-ношения возрастных групп жестко регламентированы, нововведения не одобряются, каждый знает свое место, господствуют чувства преемственности и верности традициям. Кофигуративные культуры — дети и взрослые учатся у равных, т.е. у своих сверстников. Влияние старших падает, а сверстников растет. Расширенная семья заменяется нуклеар-ной, поколеблена незыблемость традиций. Повышается значение юношеских групп, возникает особая молодежная субкультура. Термин «кофигуративный» (приставка «ко» обозначает вместе, сообща) отражает факт сотворчества учителя и учеников. Префигура-тивные культуры — взрослые учатся у своих детей. Такие культуры возникли с середины XX столетия и объединены электронной коммуникативной сетью. Они определяют но-вый тип социальной связи между поколениями, когда образ жизни старшего поколения не тяготеет над младшим. Темп обновления знаний настолько высок, что молодежь оказывается более сведущей, чем старики. Обостряются конфликты между поколениями, молодежная культура перерастает в контркультуру. Постфигуративные культуры ориентированы на прошлое, и для них характерен очень медленный, черепаший прогресс. Кофигуративные культуры ориентированы на настоящее и умеренный темп прогресса, а Префигуративные — на будущее и ускоренное движение. М. называли «прижизненным классиком», внесшим выдающийся вклад в понимание человеческой культуры и проблем социализации.
Она стремилась доказать, что общепринятые представления о возрастных циклах, о неизбежности так называемых переходных периодов в жизни человека неверны, они связаны с принятой в "цивилизованном мире” практикой воспитания детей и подрост-ков. Работы Мид разбивают обычные представления о возрастных циклах. Так она пока-зывает на примере культуры жителей Самоа, что психологические изменения, которые якобы всегда сопутствуют периоду полового созревания, могут вообще отсутствовать, а конфликт поколений — вообще не более, чем черта, присущая западным культурам. "Она была твердо убеждена, что основы взаимоотношений культуры и индивида фор-мируются в процессе взросления ребенка. Изучением детства, она занималась на про-тяжении всей своей карьеры, одновременно этнографически и, в поздний период ее деятельности на расстоянии Она изобретала все новые способы, позволяющие исследовать психологические аспекты культуры и культурных характеристик повседневной жизни.” [2] 
Работы Мид разработали почву для исследований на следующие сорок лет отноше-ний между культурным окружением, воспитательской практикой и поведением взрос-лых. Эти идеи дали направление кросскультурным исследованиям детского окружения и развития до настоящего времени. Кросскультурные различия в поведении взрослых конечно были отмечены и ранее, но процессы развития, ведущие к этим различиям, не привлекали серьезного внимания. Кроме того, на примере ряда народов, она показала условность наших представлений о мужских и женских чертах характера, материнских и отцовских ролях в воспитании детей. Ее подход в первую очередь психокультурным. "Она разрабатывала психологическую концепцию культурных моделей, но мало интересовалась модальной личностной структурой как таковой. Ее интересовал скорее коллектив, она изучала главным образом институциональную практику, ритуалы, документы, как материалы для социального анализа.” [5] Это объясняет тот факт, что она прибегала к изучению культур, которые она рассматривала "на расстоянии". Индивидуальную личностную конфигурацию он описывала лишь изредка и в качестве илюстрации для того, например, чтобы показать некоторые формы девиации. 
Постфигуративная культура — это такая культура, где каждое изменение протекает настолько медленно и незаметно, что деды, держа в руках новорожденных внуков, не могут представить себе для них никакого иного будущего, отличного от их собственного прошлого. Прошлое взрослых оказывается будущим каждого нового поколения; прожитое ими — это схема будущего для их детей. Будущее у детей формируется таким образом, что все пережитое их предшественниками во взрослые годы становится также и тем, что испытают дети, когда они вырастут.
Итак, в любом постфигуративном обществе появление в каждом новом поколении эдипова вызова авторитету мужчины, вызова, по-видимому биологически целесообраз-ного на ранних ступенях развития человека, но во всех известных нам культурах неуме-стного у детей, слишком юных для того, чтобы производить потомство и нести ответст-венность за него, должно найти соответствующий ответ, если общество хочет сохранить-ся. Отношения между поколениями в постфигуративном обществе необязательно бес-конфликтны. В некоторых обществах от каждого молодого поколения ждут мятежа — презрения к пожеланиям старших и захвата власти у людей старших, чем они сами. Дет-ство может переживаться мучительно, и маленькие мальчики могут жить в постоянном страхе, что их взрослые дяди и тетки схватят их и подвергнут устрашающим ритуалам в их честь. Но когда эти маленькие мальчики подрастут, они будут ожидать от своих братьев и сестер тех же самых церемоний во имя своих детей, церемоний, которые так пугали и мучили их! И действительно, для некоторых из наиболее устойчивых постфигу-ративных культур, таких, как австралийские аборигены или же банаро 6 с реки Керам в Новой Гвинее, характерно вовлечение всего населения в ритуалы пыток, инициации, коллективного обладания женщиной. Многие стороны этих обрядов нельзя охарактери-зовать иначе, как пытки, вызывающие стыд и страх у жертвы.
Кофигуративная культура — это культура, в которой преобладающей моделью поведения для людей, принадлежащих к данному обществу, оказывается поведение их современников. Описан ряд постфигуративных культур, в которых старшие по возрасту служат моделью поведения для молодых и где традиции предков сохраняются в их це-лостности вплоть до настоящего времени. Однако обществ, где кофигурация стала бы единственной формой передачи культуры, мало, и не известно ни одного, в котором бы только эта модель сохранялась на протяжении жизни нескольких поколений. В общест-ве, где единственной моделью передачи культуры стала кофигурация, и старые и моло-дые сочтут "естественным” отличие форм поведения у каждого следующего поколения по сравнению с предыдущим. 
Во всех кофигуративных культурах старшие по возрасту по-прежнему господствуют в том смысле, что именно они определяют стиль кофигурации, устанавливают пределы ее проявления в поведении молодых. Имеются общества, в которых одобрение старших оказывается решающим в принятии новой формы поведения, т.е. молодые люди смот-рят не на своих сверстников, а на старших как на последнюю инстанцию, от решения ко-торой зависит судьба нововведения. Но в то же самое время там, где общепризнано, что представители некоторого поколения будут моделировать свое поведение по поведе-нию своих современников (в особенности когда речь идет о подростковых группах свер-стников) и что их поведение будет отличаться от поведения их родителей и дедов, каж-дый индивидуум, коль скоро ему удастся выразить новый стиль, становится в некоторой мере образцом для других представителей своего поколения.
В постфигуративной культуре молодежь может отворачиваться от слабостей стари-ков, она может и жаждать овладеть мудростью и могуществом, олицетворяемым ими, но в обоих случаях она сама со временем станет тем, чем сейчас являются старики. Но для потомков иммигрантов безотносительно к тому, была ли эта иммиграция добро-вольной или же вынужденной, отвернулось ли старшее поколение от нищеты и беспра-вия своего прошлого или же тосковало по прежней жизни, поколение дедов представ-ляет собой прошлое, оставшееся где-то там... Глядя на это поколение, дети видят в них людей, по чьим стопам они никогда не последуют, и вместе с тем тех людей, какими бы стали они сами в другой обстановке, где влияние стариков сказалось бы и на них-через родителей.
В отличие от этого ситуация, в которой имеет место кофигурация, характеризуется тем, что опыт молодого поколения радикально отличен от опыта их родителей, дедов и других старших представителей той общины, к которой они непосредственно принадле-жат. Будут ли эти молодые первым поколением, родившимся в эмиграции, первыми по праву рождения представителями нового религиозного культа или же первым поколе-нием, воспитанным группой победивших революционеров, их родители не могут слу-жить им живым примером поведения, подобающего их возрасту. Молодежь сама должна вырабатывать у себя новые стили поведения и служить образцом для своих сверстников. между поколениями начинается не по вине взрослых. Он возникает тогда, когда новые методы воспитания детей оказываются недостаточными и непригодными для формирования того стиля жизни во взрослом возрасте, которого, по понятиям первого поколения иммигрантов, пионеров, должны были бы придерживаться их дети.
Однако конфликты между поколениями прежде всего присущи классовым общест-вам с высокой вертикальной мобильностью. Молодой человек, завоевывающий иное положение в обществе, отличное от его родителей, будь они крестьянами или предста-вителями средних классов в аристократическом обществе, представителями угнетенной расовой или этнической группы, должен открыто и осознанно разорвать с постфигура-тивными моделями, олицетворяемыми его родителями и дедами, и искать новые модели для своего поведения. Наконец, в наши дни, считает Мид, темп развития стал настолько быстрым, что прошлый опыт уже не только недостаточен, но часто оказывается даже вредным, мешая смелым и прогрессивным подходам к новым, небывалым обстоятельствам. Префигуративная культура ориентируется главным образом на будущее. Поэтому не только молодежь учится у старших, как было всегда, по и старшие во все большей степени прислушиваются к молодежи. Раньше старший мог сказать юноше: "Ты должен слушаться меня, потому что я был молодым, а ты не был старым, поэтому я лучше тебя все знаю”. Сегодня он может услышать в ответ: "Но вы никогда не были молоды в тех условиях, в которых нам предстоит жить, поэтому ваш опыт для нас бесполезен”. Отсюда Мид выводит и молодежную контркультуру, и студенческие волнения в США.
Концепция Мид правильно схватывает зависимость отношений между поколениями от темпов научно-технического и социального развития и подчеркивает, что трансмиссия культуры между поколениямивключает в себя не только информационный поток от родителей к детям, но и встречную тенденцию: молодежная интерпретация современной ситуации и культурного наследства оказывает влияние и на старшее поколение. В эпоху научно-технической революции удельный вес молодежных инноваций в развитии культуры и социальная потребность в них резко возрастают. Но как бы ни усиливалась эта тенденция, взаимоотношения старших и младших и распределение между ними социальных функций не могут стать симметричными. Какие бы новшества ни предлагала молодежь, они всегда основаны на опыте прошлых поколений и, следовательно, на определенной культурной традиции.